Коннор и моя мать — единственные, кто задерживается во дворе.

Мама берет мои руки в свои.

— Роуз, — говорит она с остекленевшими глазами. — Я люблю тебя, и я никогда не думала, что ты выйдешь замуж....

Я не могу удержаться от смеха, потому что я тоже никогда не думала, что выйду замуж.

— Так что этот день — мечта для меня так же, как, я знаю, и для тебя.

Я согласна.

— Спасибо, — говорю я, целуя её в щеку. Она целует мою в ответ.

— Увидимся внутри, — она похлопывает Коннора по руке, прежде чем исчезнуть во дворце.

Коннор наклоняет голову, и на его лице появляется высокомерная, самодовольная улыбка, которую я так хорошо знаю. Он подаётся вперед и обхватывает меня за талию.

— Я люблю тебя, — говорит он.

Я люблю тебя.

Эти слова наполняют меня больше, чем что-либо другое. Его губы касаются моего лба, он притягивает меня близко к себе, и я слегка покачиваюсь вместе с ним, как будто мы уже танцуем на нашем празднике. Как будто мы уже сказали Да.

— Однажды, — вздохнул он, — мы оглянемся назад и вспомним всё, что мы сделали вместе. И мы подумаем: чёрт возьми, нам было всего двадцать четыре.

Мои глаза наполняются слезами.

— Мы — ответственная пара.

— Те, кто разбирают за всеми проблемы.

— Те, к которым все обращаются, — добавляю я.

— Самые взрослые, хотя мы совсем новички в этом деле.

Я смеюсь в слезливой улыбке. Это вот-вот произойдет. Мы будем вместе. Это похоже на начало целой жизни. Все страхи, которые у меня когда-либо были, все сомнения исчезли. Я верю, что он останется здесь, ради меня.

Что я больше, чем просто погоня.

— Поцелуй небо со мной, — шепчет Коннор, красивая улыбка растягивает его губы, — и никогда больше не спускайся на землю.

Эпилог

Горячие, слепящие прожекторы направлены на меня, мои руки находятся по обе стороны стеклянного подиума. Триста лиц смотрят в ответ. Но я не могу разглядеть ни одного. Это всё равно, что лежать на операционном столе, глядя на белые флуоресцентные лампы и не понимая, что находится за ними.

Я не нервничаю. Мои ладони не липкие. Единственный пот, выступивший на моем лбу, вызван жаром этими лампами.

Логотип Cobalt Inc. вращается на экране позади меня, под ним напечатаны названия дочерних компаний, таких как MagNetic. Я уже поговорил о своей матери. О том, как она представляла себе эту компанию, о типичных вещах, которые все ожидают услышать после смерти генерального директора, оставившего сыну всё.

Я выхожу на подиум в костюме, который олицетворяет мою уверенность.

Я помню день, где я в Пенсильванском университете, сижу перед классом и сдаю задания по теории управления. И в мгновение ока я здесь. Двадцатичетырёхлетний. Выступаю перед мужчинами и женщинами вдвое старше меня о новейшем начинании Cobalt Inc., и никто, кроме меня, не командует сценой.

Я улыбаюсь, ничего не видя. И меня это даже не волнует.

— Галилей сказал: «Все истины легко понять, когда они обнаружены, — говорю я толпе. — Дело в том, чтобы открыть их».

Единственный человек, который знает, насколько это подходит к моей жизни, это девушка сидящая в первом ряду.

— Сегодня я расскажу вам две истины.

Я уверенно иду к краю сцены.

— Я знаю женщин, — говорю я, что вызывает волну хихиканья. Секс-видео уже стали достоянием общественности. И вместо того, чтобы уклониться от публичности, мы с Роуз воспользовались ею — как студенты-бизнесмены. — И я знаю бриллианты, — мои губы поднимаются ещё выше в ухмылке.

Логотип Cobalt Inc. исчезает позади меня.

На смену ему приходит Cobalt Diamonds.

Все хлопают, всё громче и громче, когда читают слоган: Если мы что-то и знаем, так это женщин и бриллианты.

Промышленность, которую построила моя мать, всегда должна была соединяться с другими. Магниты, краски, драгоценные камни — мы могли бы открыть ювелирную франшизу много лет назад, но Кобальт не был известной фамилией до реалити-шоу, и нам пришлось бы выкупать другую компанию, чего мы не хотели делать.

Секс-видео увековечили меня как нечто гораздо большее, чем я есть на самом деле — как доминирующего бога, который может исполнить любую фантазию женщины — и вера в это имеет большую силу, чем всё, что я когда-либо смогу создать сам.

Это дало компании моей матери лицо и гораздо большее будущее.

Я говорю собравшимся, что наш директор по рекламе расскажет об маркетинговых стратегиях. Потом благодарю всех и вместо того, чтобы отправиться за кулисы, спускаюсь со сцены в зал.

Мои глаза медленно привыкают к темноте, но аплодисменты внезапно усиливаются. И когда я несколько раз моргаю, я понимаю, что все аплодируют стоя.

В том числе и Роуз.

Она хлопает вместе с ними, её желто-зеленые глаза сузились от страсти и огня. Я подхожу к ней и, не говоря ни слова, беру жену за руку и веду её по проходу окружённого бизнесменами и женщинами. Несколько человек похлопывают меня по плечу на выходе.

— Бриллианты, — говорит она, качая головой. Я скрывал от неё этот секрет уже несколько месяцев. Улыбка озаряет её лицо. — Я бы сказала, что это гениально, но боюсь раздуть твое эго. Мне и так тяжело жить с Лореном и тобой вместе.

Я усмехаюсь и опускаю голову, чтобы прошептать ей на ухо: — Дамы и господа, она назвала меня гением, и даже не поморщилась, произнося это.

Теперь она прожигает меня взглядом.

Я целую её висок и выпрямляюсь, проходя через двойные двери в тихий коридор. Несколько человек в костюмах и с бейджиками целеустремленно ходят вокруг, прижимая к груди кожаные папки, обращая на нас внимание только тогда, когда узнают наши лица.

Я обнимаю её за талию и поднимаю её руку, указывая на крупный бриллиант на пальце, камни, обрамлены по всему кольцу.

— Это был один из первых дизайнов, — говорю я.

— У меня что, Cobalt original?

— Да.

Она оценивает кольцо на своем пальце, её губы снова приподнимаются в улыбке.

— Когда кто-нибудь спросит меня, что за дизайнеры на мне, я отвечу: «Я и мой муж».

Странность этого ответа нравится мне так же, как и ей. Я поднимаю её подбородок, чтобы её глаза встретились с моими, темно-красная помада подчеркивает черты её лица.

— Сколько времени у меня осталось с тобой? — спрашиваю я её.

— Весь день, — говорит она. — Я расчистила своё расписание.

Я хмурюсь.

— Ты расчистила свое расписание? — я почти смеюсь. — Я видел твой список дел сегодня утром. Он был на пять страниц.

— Я пробую кое-что новое, — говорит она, касаясь руками моей груди и разглаживая мой костюм.

— И что это?

— Делегирование, — говорит она. — У меня есть менеджер магазина. Она заботится об инвентаризации и выполнении маленьких задач.

Роуз открыла бутик со своей одеждой в Филадельфии, больше не подчиняясь универмагу. Она могла принять несколько предложений от них. Многие люди просили у Роуз линию нижнего белья, спрос рос.

Она занимается разработкой дизайна, но не для H&M или Saks. Все это будет продаваться в её новом магазине. И хотя она отказалась от миллионов долларов в обмен на то, чтобы стать владельцем малого бизнеса, она счастлива. Я вижу это в её глазах. Давление успеха и страх неудачи наконец-то исчезли.

— Но у нас есть планы на ужин, — говорит она.

— Правда? — мои брови поднимаются.

— Лорен и Лили встретятся с нами в ресторане в нескольких кварталах отсюда, — Роуз заправляет волосы за ухо. — Я думаю, Лили уже лучше, — она кивает сама себе.

После секс-видео имя Роуз не было запятнано так, как имя Лили. Женщины хвалили её за открытость, и многие хотели задать ей вопросы.

Роуз выглядит физически больной, когда мы говорим о различиях между этим делом и утечкой информации о сексуальной зависимости. Даже сейчас её глаза напряжены, когда она смотрит вдаль, вспоминая последние несколько месяцев. Лили некоторое время молча смотрела на Роуз.