Я встаю и собираю какие-то бумаги, запихивая их в портфель. Прежде чем уйти, я в последний раз переключаю каналы и натыкаюсь на повторный показ Принцесс Филадельфии. Я уже видел малую часть этого раньше, но не эту — где Ло прижимает Лили к кушетке в хижине. Где он страстно целует её в губы, заключая её в свои объятия каждый раз, когда он поднимает её с сильным вдохом.

Но его глаза прикованы к камере, когда он это делает. Как будто он буквально трахает зрителей своим ртом. Я тру губы и пытаюсь не рассмеяться. Роуз была бы в ярости, но Ло проделывает такое очень часто. Я видел несколько наклеек на бамперах в Филадельфии с надписью Трахни меня, Лорен Хэйл. Особенно после того, как в эфир вышло последнее интервью Лили. Она пустилась в пространные объяснения о том, что Лорен — единственный парень, способный удовлетворить все её сексуальные потребности.

Celebrity Crush даже написали статью, пытаясь определить размер его члена. Это была ужасная работа журналистов, но подобные статьи действительно показывают, насколько популярным стало реалити-шоу.

И какими знаменитыми внезапно стали мы все.

Лили не может смотреть, как она целуется с Ло во время этих серий. Он закрывает ей глаза. Это настолько возбуждает её.

Я выключаю телевизор, потом свет и проглатываю пару таблеток Аддерола. Мне осталось закончить наполовину завершенный проект Уортона для курса менеджмента. Я хочу сказать «к черту всё это» и вместо этого заняться грубым сексом со своей девушкой.

Связать её и наблюдать, как она кончает, превосходит все остальные задачи в моем списке дел. Моё тело нагревается при одном воспоминании о её лице, когда я впервые наполнил её своим членом. Её рот приоткрылся, и она издала один из самых великолепных звуков.

Я никогда не чувствовал, что она принадлежит мне больше, чем в тот момент. Она позволила мне делать с её телом всё, что я захочу, она полностью доверилась мне, между нами не было никаких барьеров или ограничений. Я взял её так сильно, как я знал, что она могла выдержать, её напряженность сжала мой член в тиски, которые я никогда не хочу забывать.

Именно поэтому я планирую вернуться домой и сделать это снова.

Лифт уже в поле моего зрения, и я уже представляю, в какую позу я её поставлю. Лицом вниз на матрас. Руки связаны за спиной.

Думаю, что отшлепаю её.

— Коннор!

Я останавливаюсь как вкопанный в коридоре. Есть только один человек, который может разрушить эти прекрасные мысли. Только один человек, который будет работать, пока уборщик заканчивает свою работу. Я оборачиваюсь, чтобы встретиться лицом к лицу со своей матерью, которая быстро приближается ко мне решительными шагами.

— Я только положил своё предложение тебе на стол, — говорю я ей. Отпусти меня, молча умоляю я.

— Я видела, — беззаботно говорит она. — Я забронировала столик в L'Bleu на субботу. Семь часов. Приведи Роуз, — она разворачивается и исчезает в коридоре, не оставляя шанса моим оправданиям.

Что-то чужеродное давит мне на грудь. Думаю, это может быть беспокойство. Я беру телефон, чтобы позвонить Фредерику, но вместо этого вижу пропущенное сообщение.

Роуз: Пожалуйста, возвращайся домой сейчас же. У нас проблема с Лили и Лореном. 

Чёрт.

Я не позволяю своему воображению пытаться предсказать, что это может быть за проблема. Я просто быстро выхожу к лифту и готовлюсь к тому, что должно произойти.

Как только я переступаю порог, я замечаю Лили и Ло, свернувшихся калачиком на диване и молча читающих комикс вместе. «Проблемы» с этими двумя обычно связаны с криками, может быть, даже плачем. Это странно. Но я стараюсь не выносить суждений, пока не узнаю факты.

Прежде чем я успеваю задавать им вопросы, Роуз спускается по лестнице и с силой хватает меня за запястье, в её глазах пылает огонь. Я должен был бы больше беспокоиться о куче дерьма, которую она собирается мне преподнести, но у моего члена есть свои планы, мучительно умоляющие её перенаправить это давление. Она пытается затащить меня на второй этаж, но я убираю её пальцы со своего запястья.

— Думаю, я знаю, где спальня, — говорю я.

Ее губы сжимаются в тонкую линию, и она краснеет.

— Мы не будем заниматься сексом прямо сейчас.

Я наклоняю голову, мои брови хмурятся.

— Всё, что я имел в виду, это то, что я могу сам подняться наверх. Я ничего не говорил о сексе, — я прохожу мимо нее на лестнице и иду впереди.

Она фыркает.

— У нас нет времени потакать твоему эго, — она злится, что я отнял драгоценное время у этой ужасной ситуации.

Она пытается пройти мимо меня на лестнице, но я протягиваю руку и смотрю на неё.

— Двигайся быстрее! — командует она.

— Таунхаус в огне? Или кто-то украл твою коллекцию обуви? — спрашиваю я с растущей улыбкой.

У нее такая напряжена шея. Она даже почти не дышит.

— Я тебя сейчас ударю.

Я действительно думаю, что она может это сделать.

Мне слишком любопытна драма Лили и Ло, чтобы затевать эту ссору, но с другой стороны эта идея действительно заманчива. Я уже вижу, как её рука обжигает мою щеку. А потом как я прижимаю её к стене, кусаю её за губу и вытрахиваю из неё весь гнев, заменяя его довольной, уязвимой покорностью.

Наконец она выдыхает, глядя на меня, так пронзительно, что я знаю, она должно быть видит тоску в моих глазах. Но мы не можем заниматься сексом в коридоре. Он оснащен камерами.

Я отвожу от нее взгляд и, не сказав больше ни слова, направляюсь в спальню. Она закрывает за нами дверь, и я замечаю здесь Райка, расхаживающего перед кроватью со сжатыми кулаками. На матрасе лежит узнаваемый мною Canon Rebel Саванны. Прежде чем я успеваю спросить, что здесь делает камера, Роуз объясняет:

— Текила и вино выпиты, — говорит она мне, твердо уперев руки в бедра.

Она говорит, что обыскала дом, а потом Райк нашел бутылки в шкафу Ло — пустые и спрятанные под кучей грязной одежды.

Я моргаю несколько раз, пытаясь игнорировать эмоции, которые хотят отбросить меня назад. Я не привык так сильно переживать из-за чего-то, что не оказывает на меня прямого влияния, не требует затрат, которые уменьшат мою выгоду.

— В бутылке текилы было немного. Мы пролили большую часть на нашу кровать, — напоминаю я Роуз ровным голосом, но в горле у меня встает комок. Мне приходится кашлянуть в кулак, чтобы прочистить его.

— Это не имеет значения, — она указывает пальцем на дверь. — Он не употребляет уже шестнадцать месяцев.

— Я знаю.

Нарушение трезвости для Ло — большая проблема.

Я поворачиваюсь к Райку, который пыхтит, враждебно шагая вперед и назад.

— И ты ещё не сбежал вниз, чтобы встретиться лицом к лицу со своим братом? — недоверчиво спрашиваю я.

Он останавливается посреди комнаты и указывает на дверь точно так же, как это сделала моя девушка.

— Я так чертовски близок к этому, — рычит он. — Но это именно то, чего хотят эти членососы.

Я съеживаюсь.

— Ты можешь не использовать это ругательство? Оно нелепо.

Они оба пристально смотрят на меня.

— Лучше уж услышать сто раз слово хуесос, чем это, — подшучиваю я, надеясь смягчить напряженные мышцы Райка и вспыльчивый взгляд Роуз. Но я понимаю, что это больше для меня самого. Я увиливаю. Я никогда так не поступал, просто не хочу, чтобы это было правдой. Я не хочу, чтобы Ло снова начал пить и пошёл по этому темному пути. Я не могу спасти этого парня от его демонов, и наблюдать за тем, как он тонет, — это не то шоу, на котором я хочу сидеть в первом ряду.

Райк предпочитает игнорировать меня, заканчивая свою тираду: — Они хотят, чтобы я наорал на Ло, и тогда весь мир подумает, что у него рецидив, как у безответственного богатого мудака. И, возможно, он... — Райк кладет руки на голову, тяжело дыша.

— Ты в это не веришь, — говорю я.